CEO "Оператор ГТС Украины" Макогон: Мы готовим технико-экономическое обоснование для оптимизации системы

Эксклюзивное интервью генерального директора ООО "Оператор газотранспортной системы Украины" Сергея Макогона агентству "Интерфакс-Украина"

ИСТОЧНИК: Интерфакс-Украина

- Процесс анбандлинга полностью завершен или остались какие-то детали?

- Все полностью завершено. 1 января был подписан акт о передаче государственного имущества в хозяйственное ведение компании, у нотариуса подтверждены изменения в устав о смене собственника с "Укртрансгаза" на "Магистральные газопроводы Украины". Кроме того, 1 числа состоялась транзакция по покупке у "Нафтогаза Украины" 912 млн куб. м газа для работы ГТС, оплата будет осуществлена в течение двух лет. В целом все полностью завершено, оставшихся или недоделанных вещей нет.

- Глава "Нафтогаза" Андрей Коболев говорил, что 3 января планировалось перечисление первого транша от НАК к ОГТСУ в рамках их контракта с "Газпромом". Перечислили?

- Мы получили три суммы. Самая большая – месячная предоплата за транзит, в соответствии с тарифами, утвержденными НКРЭКУ, из расчета транзита 178 млн кубометров в сутки. Мы получили эту плату в полном объеме – несколько миллиардов гривень. Потом мы получили от "Нафтогаза" деньги за внутреннюю транспортировку, поскольку НАК является поставщиком газа для ТКЭ и населения. Также мы получили деньги от "Укргазвыдобування", как предоплату за транспортировку добываемого ими газа. Все три суммы - это порядка 4 млрд грн.

- Почему транзит российского газа через Украину в первые дни января сильно снизился? Есть предположения?

- Мы выполняем все заявки, которые подает "Газпром". Сколько нам подают - столько и транзитируем. У меня есть несколько гипотез. Первая: "Газпром" сам удивился достигнутой договоренности по транзиту с 1 января. Возможно, они готовились к его прерыванию и остановили продажи газа на январь, чтобы в штрафные санкции не попадать. Думаю, что праздники закончатся, они начнут продажи, и все дойдет до оговоренных объемов. Самое главное, что они нам платят за 178 млн кубометров в сутки, хоть мы и качаем меньше. Более того, мы даже экономим на топливном газе, некоторые агрегаты нам не надо включать.

Вторая гипотеза связана с тем, что они приспосабливаются к работе в европейском режиме номинация-реноминация, поэтому просто побаиваются брать на себя ответственность перед Западом: если что-то не так сработает, и они понесут убытки за недопоставку. Есть риски для тех, кому работа по европейским правилам в новинку, Румыния, Молдова. Но мы с ними работаем, пока проблем не вижу. Возможно, что "Газпром" на время праздников решил посмотреть, как будет работать их служба на границе Украина-Россия. На западной границе по европейским правилам уже давно работает "Газпром экспорт", а на восточной – непосредственно "Газпром", и они там еще не такие продвинутые. Поэтому оттачивают механизмы, и смотрят, как работает цепочка номинаций-реноминаций по всему маршруту от РФ до стран ЕС.

- Может "Газпром" качает такие маленькие объемы, чтобы еще больше не уронить цену в Европе?

- Возможно. Они готовились к затяжной блокаде, у них в Европе очень много своего газа в подземке. Плюс, как вы видите, зима очень теплая.

- Реверс, который сейчас идет через газопровод "Союз" из-за сниженных объемов транзита, он требует каких-то дополнительных расходов газа?

- Требует, но в пределах разумного. Конечно, идеальный для нас вариант не включать реверс, но мы хорошо подготовились для работы в этом режиме. В реверсном режиме ГТС Украины работала только в 2009 году, когда было полное отключение транзита. Сейчас мы видим, что все нормально функционирует. Так что все инвестиции, внесенные за последние два года в рамках подготовки к нулевому транзиту, показывают, что они были правильными, позволяют нам без проблем пройти этот январь.

- О каком объеме инвестиций идет речь?

- Около 3-4 млрд грн. В 2019 году у "Укртрансгаза" был рекордный объем инвестиций, если брать последние 5-10 лет. Очень много работы было проделано. Мы, фактически, всю нашу систему перестроили на реверсный режим. Не только направление из Словакии, но и южное направление из Румынии. Как вы знаете, Молдова до последнего момента рассчитывала получать газ с южного направления. Сейчас газ продолжает идти через нас, но в середине декабря "Газпром" даже забронировал мощности из Болгарии в Румынию.

Была такая интересная ситуация, что мы из Словакии получали газа больше, чем туда передавали. Словаки даже были вынуждены делать физический реверс у себя – забирать газ на Lanžhot (Чехия) и транспортировать его в Ужгород, потому что поступающего по транзиту через Украину газа не хватало, чтобы обеспечить наши потребности. А ведь "Газпром" постоянно рассказывал, что никакого реального реверса нет.

- В чем была основная проблема длительности переговоров со словаками по interconnection agreement (IA)? Дискуссия о том, на каких ГИСах производить замеры – "Ужгород" или "Вельке Капушаны"? И о чем в итоге договорились?

- Основная дискуссия связана с тем, что у словаков есть транспортный контракт с "Газпромом" до 2028 года. Фактически "Газпром" выступал для них на границе Украина-Словакия смежным оператором TSO (transmission system operator), подтверждал номинации и т.д. "Газпром" их полностью устраивал, но не устраивал нас, ввиду того, что там были не европейские правила, мы вообще не контролировали потоки газа, не было возможности делать виртуальный реверс.

Что это значит? Допустим, если идет 100 млн кубометров транзита из Украины в Словакию, то мы должны иметь право эти 100 млн кубометров импортировать виртуальным реверсом, без необходимости физически вывозить газ в Словакию и потом обратно в Украину ввозить. Раньше мы не могли делать виртуальный реверс, поэтому и возникла необходимость открыть новый газопровод в Украину через Будинцы (Словакия). Но качать физически газ в обе стороны нет никакого смысла, никто так в Европе давно не работает – везде производится взаимозачет встречных потоков газа (виртуальный реверс). Словаки очень трепетно относились к своему контракту с "Газпромом". Он построен по принципу "качай или плати" и "Газпром" оплачивает им очень существенные суммы, хотя давно не использует все забронированные мощности. Поэтому они очень не хотели что-то менять, ссылались на свой контракт. Мы же говорили о европейских правилах, что мы всю страну с ног на голову поставили, чтобы внедрить Третий энергетический пакет и европейские правила, а оказалось, что все это не сможет заработать из-за каких-то исторических контрактов в Словакии.

Основной аргумент словаков, что формально таких обязательств внедрять европейские правила у них нет, потому что все это происходит не на границе EU-EU, а на границе EU-третья страна. Вся дискуссия была в таком роде. Поэтому, сразу после подписания соглашения с "Газпромом" в Вене, я 30 декабря полетел в Брюссель, туда же по нашему требованию вызвали и словацкий Eustream. В Еврокомиссии были очень жаркие дискуссии. Я рассказывал, что была договоренность, что мы в Украине европейские практики внедряем, анбандлинг в рекордные сроки сделали, а теперь оказывается, что большая часть нужных нам изменений на границе работать не будет. Двое суток почти спорили, пока словаки не согласились, и 31 декабря в обед мы подписали межоператорское соглашение.

Относительно того, на чьей стороне измерительная станция, то это не принципиально. Должна быть станция, которой доверяют обе стороны. Наша станция "Ужгород" соответствует украинским стандартам, отвечает требованиям "Газпрома". ГИС "Вельке Капушаны" больше отвечает европейским требованиям. Поэтому, мы договорились, что основной замер будет идти на "Вельке Капушаны", но наша станция остается контрольной, и если отклонение в измерениях будет больше определенного значения, тогда мы переходим на измерение в режиме "среднее между станциями".

- А измерение происходит в кубических метрах или энергетических единицах?

- Мы перешли на энергетические единицы. Это европейские требования. "Газпром" дает "Нафтогазу" заявку в МВт-ч на вход в Украину и на выход из Украины тоже в МВт-ч. С учетом того, что у нас внутри учет осуществляется в кубометрах, то мы в начале переговоров предлагали остаться в кубометрах, пока не изменится украинское законодательство. Но "Газпром" настоял, чтобы были МВт-ч, так как это требования европейского законодательства. Кроме этого, "Газпром" сильно переживает за качество газа, который в рамках транзита будет доставлен на западную границу Украину. Они хотят, чтобы качество газа, который выходит из Украины, было не хуже качества газа, который входит в Украину. И это справедливое требование. Думаю, это послужит дополнительным стимулом, чтобы мы внутри Украины также перешли на энергетические единицы.

- Если говорить об IA, я правильно понимаю, что с Беларусью нет смысла подписывать, потому что там оператором выступает "Газпром"?

- Не то, чтобы нет смысла подписывать, просто они не хотят. Мы им предлагали подписать, я лично писал им письма, рассказывал, что мы готовы им в случае необходимости подавать газ. Но они категорически отказались, сказав, что им возможность поставок из Украины не нужна.

- Поговорим о будущем. Если в контракте с "Газпромом" уже указаны конкретные объемы транзита на пять лет, то есть ли уже у компании планы по модернизации и оптимизации работы ГТС Украины?

- Да, конечно, мы готовили эти планы, у нас разработаны три сценария. Первый – это нулевой сценарий, при котором необходимо отказаться от порядка 90% компрессорных станций (КС) и около 5 тыс. км избыточных газопроводов. Второй сценарий прописан для 30 млрд кубометров транзита, что фактически близко к 40 млрд кубометров на 2021-2024 годы. Третий сценарий – на 60 млрд кубометров.

Сейчас у нас уже есть понимание, что, скорее всего, будет, плюс-минус 40 млрд, и под эти мощности мы будем перестраивать систему. Это значит, что мы будем вкладывать в модернизацию только тех КС, которые будут использоваться, а остальные будем постепенно выводить из эксплуатации. Сейчас мы готовим технико-экономическое обоснование для оптимизации системы. Далее выйдем на министерство (Министерство энергетики и окружающей среды) и Кабинет министров с нашими предложениями, так как это госимущество, и мы можем что-то с ним делать только с их разрешения.

Сами трубы выкапывать никто не будет, потому, что это экономически нецелесообразно. Затраты на их извлечение, рекультивация земли и т.д. не покрывают стоимость металла. В этих трубах будет снижено давление, соответственно, будут предъявляться меньшие требования по регламентным работам, реже нужно проводить диагностику.

- Сколько компрессорных станций будут избыточны при втором сценарии?

- Около 75-80%.

- Первым под оптимизацию пойдет южное направление из-за ввода "Турецкого потока"?

- Да. Года два или три назад даже был скандал, когда "Нафтогаз" из-за риска реализации "Турецкого потока" отменил тендера на ремонт четырех компрессорных станций, который хотел сделать "Укртансгаз". Я тогда был членом правления УТГ и не поддержал это решение правления о реконструкции. Зачем тратить миллиарды гривень на модернизацию станций, если транзита не будет? Это же очевидные вещи.

К тому же, у нас в 2019 году было девять точек входа из РФ, а после нового контракта будет использоваться только две точки – "Суджа" и "Сохрановка". "Суджа" – это в основном транзит в Западную Европу, там будут использоваться две трубы газопровода Уренгой-Помары-Ужгород. "Сохрановка" – это в основном поставки транзитом в Молдову и на Балканы.

- Сокращение точек входа до двух связано с тем, что Россия начала готовить и частично ликвидировать транзитную инфраструктуру на своей стороне?

- Сокращение количества точек входа было нашей позицией. Мы сказали, что не готовы поддерживать всю инфраструктуру. Если нужно 40 млрд кубометров, то мы оставляем 40 млрд. Если нужно больше, то давайте больше. Это так работает.

- На переговорах как-то обсуждалась ситуация с поставкой на неподконтрольные территории Донбасса?

- Нет. Вы же знаете, что с нашей стороны трубы отключены, там стоят заглушки. Поэтому у нас сегодня невозможна поставка туда чисто технически.

- Низкое давление со стороны РФ в начале января сильно влияет на работу ГТС?

- Нет. Мы договорились о новых контрактных давлениях: они ниже, чем были раньше, но отвечают той гидравлике, которая нам нужна для новых объемов транзита. Переговоры в этой части были достаточно сложные, потому что каждая лишняя атмосфера – это дополнительные затраты. Могу сказать, что "Газпром" достаточно конструктивно подошел к этому, и были найдены устраивающие обе стороны решения.

- То есть в техническом плане проблем в переговорах с "Газпромом" не было?

- С точки зрения технических вопросов особых проблем не было, потому что 90% технического соглашения – это копия предыдущего. Туда добавлены европейские правила – номинации-реноминации, но они очень жестко регулируются европейскими нормами, поэтому там нет места для споров. "Газпром" очень хотел оставить своих представителей на наших западных ГИСах, но, конечно, об этом не могло быть и речи.

- В ноябре-декабре "Нафтогаз" заявлял, что россияне не допускают проверяющих на "Суджу". Вопрос урегулирован?

- Да. Это был пик противостояния - российская сторона искала как накалить ситуацию. Сейчас проблем нет, все нормально. Мы очень активно работаем напрямую, налаживаем взаимодействие, ситуация рабочая. Намного лучше, чем было раньше.

- Зачем все же нужен "Нафтогаз" как посредник в контракте с "Газпромом"?

- Тут нет никакой крамолы. "Газпром" достаточно поздно начал с нами продуктивную работу. Первый проект IA мы передали в сентябре на трехсторонке в Брюсселе. Я лично отдал в руки министру Новаку два документа: стандартный договор транспортировки и IA. Потом ждали от них какого-то ответа, но его не было. Активная работа началась фактически только в середине декабря. По IA вопросов почти не было, а по типовому договору транспортировки мы получили от них замечания только 21 декабря. В принципе, их предложения были вполне разумные. Но только договор транспортировки – это регуляторный акт, а у нас по процедуре внесение в него изменений занимает минимум два месяца.

Также "Газпром" отмечал, что утвержденный регулятором стандартный договор транспортировки имеет очень много отсылок на Кодекс ГТС. Соответственно, подписав этот договор, они должны в любой момент выполнять любые изменения, принятые украинским регулятором, но они к этому не готовы из-за имеющихся долгосрочных контрактов на 5-10 лет вперед. Они хотят иметь определенную стабильность в регулировании, тарифах, заявляли, что не готовы подписать контракт на пять лет при имеющемся риске изменения условий. Особенно при имеющихся прецедентах оспаривания и отмены в украинских судах решений украинского регулятора.

Изначально "Нафтогаз" не хотел быть участником транзитного процесса. "Газпром" в начале планировал привлечь европейскую компанию в качестве организатора транзита, но когда эта компания отказалась, на переговорах в Минске было достигнуто компромиссное решение, при котором "Нафтогаз" должен был выступить организатором и взять на себя риски, связанные с работой внутри страны, но за определенную маржу.

- Расскажите о системе оплаты "Газпромом" транзитных объемов сверх контракта?

- "Нафтогаз" работает с нами по стандартному договору. Мы получаем от них номинации, которые им дает "Газпром", и их отрабатываем. 178 млн кубометров в сутки разбиты по направлениям, и мы транспортируем в этих объемах. Если "Газпром" захочет больше, то он подаст заявку "Нафтогазу", и тот может дополнительно купить квартальные, месячные или суточные мощности, но они будут с повышающими коэффициентами, которые утверждены НКРЭКУ. Соответственно, такие же повышающие коэффициенты выставляются "Газпрому". Зеркально. И "Нафтогаз" во всех случаях получает свою маржу.

- В контракте на протяжении 2020 года зафиксирован объем 65 млрд кубометров. Там есть какая-то разбивка по месяцам?

- По месяцам никакой разбивки нет. Это равномерный поток в течение года – 178 млн кубометров в сутки. Это была наша принципиальная позиция: если это годовая мощность, то она трактуется как в европейском законодательстве, где годовая мощность – это равномерный поток в течение года. Если вы хотите что-то больше, то это стоит дополнительных денег. "Газпром" с этим очень нехотя, но согласился.

- Будет ли НКРЭКУ вносить какие-то изменения в кодексы, типовые договоры? К примеру, есть какие-то предложения от "Газпрома"?

- Я не могу сказать, что это будет делаться для "Газпрома". Изменения, конечно, вноситься будут – это постоянный процесс. У нас есть ряд вопросов, которые согласованы с регулятором, идут публичные обсуждения. Мы со своей стороны готовы продолжать работу с "Газпромом" по подготовке текста договора, который их удовлетворит. Хотя я не знаю, захотят ли они сейчас что-то менять.

-Как определялись объемы по контракту, по какому принципу?

- По объемам была жаркая дискуссия. Вначале "Газпром" предложил более короткий срок и более низкие объемы. Мы говорили, что при таком сроке и объемах тарифы будут значительно выше, так как у нас внедрена европейская тарифная методология. Более того, "Нафтогазу" не было смысла отказываться от иска в $12 млрд при таких предложенных объемах. После долгих споров уже в Минске договорились на объемы 65-40-40-40-40. Подозреваю, что значительное снижение связано с "Северным потоком 2", то есть они для себя решили, что в этом году им нужны объемы больше, чем через год. Думаю, что в 2020-м будет свыше 65 млрд кубометров. С "Северным потоком 2" ситуация достаточно непонятная, как и со второй ниткой "Турецкого потока". Более того, в мае у "Газпрома" будут переговоры с Польшей по использованию газопровода "Ямал-Европа", и, насколько я понимаю, ситуация там очень непростая.

- Поговорим о внутриукраинских делах. На уровне правительства и комитетов Рады ведутся дискуссии о небалансах? Что с ними делать?

- Небалансы, или, проще говоря, неоплачиваемые отборы газа облгазами и предприятиями ТКЭ, – это основной риск работы нового независимого оператора. Если этот вопрос не решим, то большая часть денег, которые мы заработаем на транзите, уйдет осуществляющим несанкционированный отбор облгазам и ТКЭ. Это как минимум явное кросс-субсидирование. Я выступаю за то, чтобы был абсолютно прозрачный механизм расчетов за газ всеми участниками рынка. Если тарифы облгазов и ТКЭ не покрывают их обоснованные затраты, нужно повышать тарифы. Не так много осталось повысить, чтобы у них была возможность платить по своим счетам в полном объеме. Если существуют подозрения, что они воруют газ, то с этим должны разбираться соответствующие правоохранительные органы и службы. Но давать им тариф, не отвечающий затратам, - это неправильно. Без экономически обоснованных тарифов не сможет запуститься полноценный рынок газа. Насколько я знаю, сейчас тарифы облгазов не покрывают их потребности. Из-за этого в облгазах средняя зарплата по 6 тыс. грн, и люди работают по два-три дня в неделю. Я уже не говорю об инвестициях в основные фонды – распределительные газовые сети. Там износ превышает 85%, а это вопросы безопасности.

Сейчас на фоне снижения цены на газ лучшее время, чтобы навести порядок. Нужно начать работу с чистого листа, дать нормальный тариф, но очень жестко наказывать, если кто-то в новых условиях будет работать нечестно. У облгазов своих сетей фактически нет, распределительные сети – это либо государственное, либо муниципальное имущество, а они просто компания-оператор. Если нет порядка, то плохую компанию-оператора нужно поменять. При нарушении лицензионных условий надо вводить механизм внешнего управления, брать под внешний контроль этот облгаз и наводить там порядок.

- То есть утвержденные НКРЭКУ в конце декабря тарифы на услуги операторов газораспределительных сетей еще не достаточны, чтобы решить проблему неплатежей?

- С моей точки зрения, их нужно еще увеличивать. Нужно пересмотреть все вводные этого тарифа. Основная проблема – в тариф не включены все объемы газа на производственно-технологические расходы, которые им нужны. Более того, у каждого облгаза должен быть свой поставщик, который бы нес ответственность за все отборы газа этой организацией. Все небалансы надо вешать на поставщика, который заказывает услуги транспортировки, пусть он несет ответственность. Балансировать облгаз, который является не поставщиком, а смежным оператором, не совсем логично. Это те изменения в кодекс ГТС, на которых мы настаиваем.

Вторая проблема по небалансам - это ТКЭ, на которых практически 50% несанкционированных отборов. Многие предприятия ТКЭ не имеют договора с "Нафтогазом" на поставку газа, но сами потребляют газ, а мы вынуждены эти объемы относить на отборы облгазов, хотя они никакого отношения к ним не имеют. Так прописано действующее законодательство. Да, теоретически облгазы должны закрыть подачу газа на такое предприятие ТКЭ, но все же понимают, что в отопительный сезон никто их не отключит. Я полностью согласен с Андреем Коболевым, что местные советы должны предоставлять финансовую гарантию для своих предприятий ТКЭ. В основном все ТКЭ – это либо муниципальная собственность, либо государственная. Сейчас у нас идет децентрализация, много денег в регионах. Мэр – это тот человек, который должен нести ответственность за обеспечение города теплом. Мэр должен понимать, что если он не рассчитается за газ, то деньги у тебя автоматически спишутся и не будет средств на все остальное. Должно быть понимание, что вместо строительства очередного "фонтана" лучше навести порядок с ТКЭ.

- О каких цифрах по небалансам будет идти речь, пока эта проблема не решена?

- Они не изменятся в объеме, но чуть-чуть снизятся в стоимости, поскольку цена на газ снижается. Но в любом случае, если мы ничего не решим, то за 2020 год у нас будут до 10 млрд грн несанкционированных отборов. Фактически, значительная часть транзитного дохода, который мы получим от "Газпрома", уйдет в небалансы. Это крайне неправильно, не за это мы так долго боролись.

- За какой период можно урегулировать эту проблему и на каком уровне?

- Я думаю, при желании за месяц все можно сделать. Это должно быть решение правительства и НКРЭКУ. Мы будем инициировать его принятие в ближайшее время. Надеемся на поддержку "Нафтогаза".

В ближайшие два года нам нужно привести наш рынок газа в полное соответствие с европейскими правилами. Нам нужно решить проблему несанкционированных отборов, нужно открыть ритейл рынок, полностью внедрить все европейские кодексы, запустить биржевую торговлю. Мне кажется, что сейчас у нас очень конструктивная работа с регулятором, есть понимание и поддержка от министра энергетики и премьер-министра. Мы должны продолжить реформы. Возможно, они отчасти будут непопулярны, но нужно довести этот рынок до ума.

- Какую ценность представляет "МГУ", кроме наличия набсовета?

- Мне тяжело отвечать на этот вопрос, потому что "МГУ" являются собственником ОГТСУ. Но я помню, что когда создавался "МГУ", то он должен был стать оператором ГТС. Сейчас же оператором является ОГТСУ, поэтому роль "МГУ" должна значительно измениться. Я пытаюсь донести до набсовета "МГУ", что нет смысла создавать дополнительную управляющую надстройку над оператором ГТС. Это же не холдинг с разными направлениями бизнеса, а фактически монобизнес. Сейчас я не вижу смысла создавать там какую-то управляющую структуру. Я слышал, что на работу в "МГУ" хотят нанять главного инженера, начальника службы безопасности, финансового директора и т.д. Но зачем нам два главных инженера над ГТС? Это будет сразу же врожденный внутренний конфликт и рост бюрократии. Мы должны искать синергию, а не плодить дублирующие функции.

Основная ценность "МГУ" сейчас – это независимый набсовет, он очень профессиональный, там качественные специалисты с хорошим послужным списком. Они могут принести очень много ценности новой компании советом, утверждением стратегии и т.д. Мы должны четко провести границу между оперативным управлением компанией и набсоветом. Задача набсовета – гарантировать, что работает четкая система внутренних контролей и риск-менеджмента, помогать со стратегией. Supervision-функция.

Сейчас идут достаточно серьезные дебаты, но мое видение такое, что должна быть единая, объединенная компания, с единой управляющей командой и набсоветом. Создавать еще одну управляющую команду в "МГУ" не вижу никакого смысла. Это пустая трата денег. Лучше заплатить дивиденды стране, чем создавать ненужные дополнительные уровни управления, которые помимо дополнительных бюрократических вещей ничего не принесут.

Полагаю, что финальное решение по структуре и функциям "МГУ" должно принять Министерство финансов как его собственник.

- Если говорить о структуре ОГТСУ, она уже полностью сформирована?

- Да. У нас работает 11 тысяч человек. Мы проделали колоссальную работу, перешли на двухуровневую систему управления. Если раньше у нас был уровень линейных подразделений, потом уровень региональных подразделений, а потом уже киевский аппарат, то сейчас мы полностью ликвидировали промежуточный региональный уровень. Благодаря этому и за счет ряда других мероприятий нам удалось сократить порядка 700 человек. В "Укртрансгазе" работало порядка 19 тысяч человек, мы забрали себе только 11 тысяч, которые решают задачу обеспечения транспортировки. В "Укртрансгазе" остались ПХГ и ремонтные службы.

- То есть ОГТСУ – это абсолютно чистый транспортный бизнес?

- Абсолютно чистый, без сервисных подразделений и прочего. Однако если сравнивать с нашими западными коллегами, то 11 тысяч – это все равно много. Но тут проблема в уровне автоматизации, в это нужно достаточно много инвестировать.

- Есть ли уже у ОГТСУ план развития в этом направлении? Или это еще планы "Укртрансгаза"?

- Мы еще в октябре подали свой 10-летний план развития. Понятно, что на 99% он соответствуют планам "Укртрансгаза". Планом предусмотрены большие проекты по реконструкции компрессорных станций, в рамках которых будет переход на удаленное управление, увеличение КПД. "Укртрансгаз" сотрудничал с экспертами из консорциума (Gasunie, Eustream, SNAM, GRTgaz), которые почти год анализировали нашу систему организации ремонтов и предложили много интересных идей. Эксперт из итальянской компании дал очень много ценных советов по поводу метрологии и учета данных. У нас будет достаточно важная задача по внедрению SCADA - общей системы, которая позволит нам консолидировать данные со всех узлов и агрегатов об оперативном состоянии ГТС.

Следующие пять лет у нас будет достаточный доход, который позволит нашу систему привести в порядок. Я для себя поставил задачу привести ГТС к тому виду, чтобы через пять лет мы были в состоянии работать, даже основываясь только на внутренних объемах потребления. Думаю, что даже через пять лет транзит останется, но мы должны подготовиться и к другому развитию событий. У нас первое заседание набсовета 21 января, на нем мы рассмотрим первый драфт стратегии.

- И в каких объемах может быть транзит через пять лет?

- Думаю, что он останется не меньше 40 млрд кубометров. Такой балансирующей мощности, такой гибкости, которую может дать украинская ГТС, больше нет. "Северный поток" – это абсолютно негибкая система. У них стоит одна компрессорная станция на 200 или 250 атмосфер на Балтике и качает через весь регион газ, который выходит в Германии. Эта система рассчитана на постоянную прокачку стабильных объемов. Поэтому наша система должна остаться востребованной, если "Газпром" останется основным поставщиком газа в Европу.

- Инвестиции в реконструкцию будут браться из тарифа или возможно привлечение стороннего финансирования?

- Наша тарифная выручка полностью покрывает наши потребности, нет необходимости дополнительно привлекать средства.

- С российской стороны пока только "Нафтогаз" бронировал от "Газпрома" или еще какие-то компании?

- Я читал про каких-то пять компаний, желающих импортировать российский газ, но к нам никто не приходил. С другой стороны, могу сказать, что юридических оснований отказывать кому-то, кто придет забронировать мощности, нет.

- А с западной? Или сейчас только "Нафтогаз" понемногу импортирует?

- "Нафтогаз", готовясь к кризису, забронировал 1 млрд кубометров на первый квартал 2020 года. Разделите миллиард на квартал – это примерно 10-11 млн кубометров в сутки. Вот они сейчас и идут.

- Вопрос консорциума по управлению ГТС еще актуален?

- Нам нужен этот консорциум, чтобы завершить реформы на рынке газа и сделать их необратимыми, защитить независимость оператора. Да, сейчас есть сильная команда: премьер, министр энергетики, "Нафтогаз", независимый оператор, но это изменяемо. Консорциум сделает реформы на рынке газа необратимыми.

Ранее вопрос консорциума рассматривался как возможность обеспечить транзит. Эту задачу мы решили сами. Сейчас надо найти новый формат взаимодействия. Если мы хотим через пять лет рассчитывать на транзит, нам нужно не останавливаться на достигнутом и продолжить реформы.

Я также считаю, что со временем нужно сделать компанию публичной, выходить на IPO. Требования к IPO – это требования к прозрачности и внутреннему контролю. Конечно, на это надо получить поддержку от государства.

- Можете озвучить полную сумму платежа "Газпрома" по решению Стокгольмского арбитража с процентами?

- Декабрьский перевод от "Газпрома" "Нафтогазу" был в сумме $2 917 551 678,80.